[stayhome]  <ul class="hr0">
   <li9>32</li9>
   <li10>Даллас (Техас), 17.12.1987</li10>
   <li11><img src="https://i.imgur.com/4gcudtM.png" style="width: 150px; height: 150px; border-radius: 120px;"></li11>
   <li12>David James Northwood| Дэвид Джеймс Нортвуд</li12>
   <li13>холост, из родственников только дед</li13>
   <li14>гетеро</li14>
   <li15>Вырос без родителей, у деда и бабушки. В прошлом - морпех, капитан. </li15>
   <li16>Коп, детектив убойного отдела</li16>
   <li17>Если метрика не врет, Дэвид Джеймс Нортвуд родился в Далласе (Техас).
Далековато от Атланты, чего уж там. А все потому, что миссис Нортвуд (в первом браке, в девичестве Шона Мейсон) наотрез отказалась продолжать послешкольное образование. Она собрала вещички, и громко хлопнув дверью, уехала в ничем не примечательный город Уилмингтон, штат Делавэр, к бабушке по линии матери. Через два месяца строптивая дочь все же написала родителям, помирилась с ними, но под отчий кров не вернулась. Еще через полгода юная мисс Мейсон выиграла конкурс красоты штата, и ее нисколько не смутил тот факт, что он (штат) был одним из самых маленьких в стране - перспективы перед ней открылись огромные. Шона сразу же закружилась в вихре перемен, почувствовала себя девочкой Дороти из Канзаса, подхваченной ураганом. Только яркие красивые открытки, ежемесячно прилетавшие к бабушке в Уилмингтон и к родителям в Атланту (Мэри, скромной почтовой служащей, и Джеймсу, пожарному, в прошлом военному, участнику войны во Вьетнаме), напоминали им о том, что у них есть внучка и дочь.
Спустя семь лет Шона все же ненадолго заглянула в родительский дом. С трехлетним сыном, которого оставила на попечение Мэри и Джеймса, чтобы устроить свою личную жизнь после развода. Больше она в ни в Уилмингтоне, ни в Атланте не появлялась, деньги на содержание ребенка не переводила. Зато по-прежнему присылала открытки родителям. Правда, постепенно они стали приходить гораздо реже, в основном на дни рождений и на Рождество, потом только на Рождество. Имя сына Шона вскоре забыла, несколько раз в посланиях называла его то Дэйлом, то Дэннисом, в итоге выбрала обтекаемую форму, и в пост-скриптумах всегда просила родителей поцеловать ее сладкого мальчика. Где-то около того, как Дэйву исполнилось четырнадцать лет, открытки перестали приходить вообще.

"Сладкий мальчик" рос сорванцом, успехами в школе не блистал. Нет, дурачком или тупицей он не был - наоборот, обладал математическим складом ума, поэтому любил и хорошо знал математику и физику, на остальные предметы попросту забивал. Охотно помогал деду чинить видавший виды додж-дакоту. С четырнадцати лет подрабатывал на заправке - зарабатывал себе на карманные расходы. Серьезно занимался плаванием, был капитаном школьной баскетбольной команды, пользовался популярностью у девочек.

Мать Дэйв не помнил. Бабушка частенько тыкала ему под нос детские фото Шоны, рассказывала, какой хорошей девочкой она росла. Глядя на них, Дэвид все равно не мог представить себе ее взрослой женщиной. И тем более не мог связать с этими снимками слово "мама". К вырастившим его старикам он был искренне привязан, любил их, но прожить всю жизнь у них под крылышками не планировал. После школы Дэвид собирался пойти по стопам деда - уйти в армию.
Что, собственно, и сделал: подался на вербовочный пункт, получил назначение  в морпехи, подписал контракт на пять лет. Прошел полный курс подготовки молодого бойца в учебке на Гавайях. Побывал в горячих точках: в Афганистане, в Сомали, в Ираке. Был ранен, отметины осталась на всю жизнь: шрамы от сквозного ранения на левом боку на уровне живота (места входа и выхода пули), послеожоговые рубцы на обоих плечах (поверх них набиты татуировки). После выздоровления подписал еще один пятилетний контракт, принесший новые командировки в горячие точки: в Ливию, Ирак, Сирию.
Наверное, капитан Дэвид Нортвуд продолжал бы службу и дальше, но ему пришлось скорректировать свои планы на будущее. Умерла бабушка Мэри, Дэйв прилетел на ее похороны, увидел, как подкосило деда случившееся. Из жалости к вырастившему его старику, он решил не оставлять вдовца в одиночестве и не отправлять его в дом престарелых. Дэвид просто не пошел на следующий контракт.
Оказавшись на гражданке, Дэйв подался в Полицейскую академию. Бывшему морпеху (впрочем, морпехи бывшими, как известно, не бывают) шесть месяцев в Академии дались без каких-либо проблем. Особенно в плане физподготовки: это было для Нортвуда лишь повторением пройденного, причем, в более легкой и мягкой форме. После выпуска он традиционно отслужил три года в патрульных, и вот уже полгода является детективом бюро расследования района 1784 N Decatur Rd.

Дэвид не болтлив, разговорить его еще надо суметь. Но если это удастся и Нортвуд все-таки разойдется, выяснится, что он довольно-таки интересный собеседник. Далеко не глупый, может удивить мешаниной из многих не самых глубоких познаний в разных областях наук, что выплеснется в разговоре. К тому же Дэйв неплохой рассказчик, абсолютно не склонный к вранью, ироничный, с хорошим чувством юмора. Но при этом ни своих, ни чужих секретов он не растреплет.
Дэвид почти всегда олимпийски спокоен. Не впадает в ярость, не повышает голос, не проявляет агрессивности и вообще не конфликтен. Но если кто-то подумает, будто он никогда не почешет кулаки об чью-то особенно просящую этого морду, то глубоко ошибется.
Армейская муштра и участие в боевых действиях  выработали у Нортвуда быстроту реакций и способность мгновенно переходить от расслабленно-беспечного состояния к предельной концентрации, умение не терять головы ни при каких обстоятельствах, держать ситуацию под контролем.
Он наблюдателен, внимателен, собран. Не спорит, не настаивает на своем. Самодостаточен и самостоятелен, возможно, иногда даже излишне. Впрочем, это не означает, что Дэйв откажется от предложения посидеть с коллегами в баре за пинтой-другой пива.
В сложных ситуациях  предпочитает не тратить время на бесконечные обсуждения возможных вариантов разрешения проблемы, а молча берется за дело. При этом может действовать слишком прямо, иногда даже грубо, но всегда эффективно; может быть жестким и даже жестоким, если этого требуют обстоятельства, и никогда не пытается уклониться от ответственности за принятые решения и их последствия.

Дэйв литрами хлещет крепкий черный кофе без сахара. Почти непрерывно курит крепкие (красные) "Whinston Classic", предпочитает Budweiser всем иным сортам пива. Много матерится, хотя в состоянии обходиться и без этого. Имеет скверную, с точки зрения коллег, привычку перемежать отборную ругань цитатами из прочитанного (читает, к слову, очень много и все подряд, без разбору). Охотно отзывается на прозвище "Норт" - сокращение фамилии, придуманное теми же коллегами.
Своим самым большим недостатком считает неумение отказывать просьбам, если они исходят от тех, кто ему симпатичен и дорог. По счастью, таковых немного.
Во время военной службы Нортвуд всегда смеялся, что женат на ней. Каких-либо значимых увлечений не было, хватало "одноразовых" подружек на ночь-другую. Зато на втором году патрулирования улиц у Дэвида случился довольно серьезный роман с симпатичной и неглупой школьной учительницей. Они прожили вместе восемь месяцев, но до культпохода к алтарю дело так и не дошло. Любовная лодка предсказуемо разбилась о быт. Девушке быстро надоело, что ее бойфренд вечно пропадал на службе. Пара рассталась тихо, без скандалов и истерик, оба с тех пор стараются не попадаться на глаза друг другу даже в интернете.</li17>
   <li18>Joel Kinnaman</li18>

  </ul>